Парнов Еремей - Вольные Комментарии К 'божественной Комедии'
Еремей Парнов
ВОЛЬНЫЕ КОММЕНТАРИИ К "БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ"
Так я сошел, покинув круг начальный,
Вниз во второй; он менее, чем тот,
Но больших мук в нем слышен стон печальный.
Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот,
Допрос и суд свершает у порога
И взмахами хвоста на муку шлет.
Это начальные строфы пятой песни "Ада". Кончается же
песнь, как известно, тем, что Данте теряет сознание от со-
чувствия к людям и собственного бессилия. Гениальный флорен-
тинец встретил души тех несчастных, кого обрекла на вечные
муки грешная земная любовь. Прославленные сладострастники и
великие блудницы предстали перед ним в туманной стонущей
мгле. Там же витали и несчастные любовники Паоло и Франчес-
ка. И, право, Данте не очень старался уверить нас в том, что
бог справедлив к обитателям ада.
Таким образом, ревизия основ миропорядка наметилась дос-
таточно давно, свыше четырех столетий назад. И это не удиви-
тельно. Чтобы оставаться последовательным, Ренессансу необ-
ходимо было внести гуманность даже в ад.
Благое начало было положено. С тех пор ад эволюциониро-
вал. Чтобы убедиться в этом, нам достаточно взглянуть на
вечных узников подземной тюрьмы синьора Сатаны глазами дру-
гого итальянца - нашего современника. Но прежде, благосклон-
ный читатель, заключим добровольный договор. Нисхождение в
ад - дело нешуточное, и всякие недомолвки и недоразумения
здесь просто неуместны. Итак, о чем предстоит нам догово-
риться? Прежде всего прошу поверить мне на слово, что этот
сборник итальянской фантастики представляет собой дальнейшую
разработку первой части "Божественной комедии", или, говоря
иными словами, рассказы, которые вы собираетесь прочитать,
повествуют о разных кругах и рвах ада. Разумеется, далее я
постараюсь аргументировать это утверждение.
Вот, собственно, первый и основной пункт нашего договора.
Если он приемлем для вас, то я могу лишь вслед за автором
"Мастера и Маргариты" сказать: "За мной, читатель"...
Впрочем, нет, не за мной, моя очередь наступит несколько
позднее. А сейчас нашим проводником, нашим Вергилием, будет
синьор Фауст, ибо в ад мы войдем через жерло "Рекламной кам-
пании" (Серджо Туроне, "Рекламная кампания").
О великий двадцатый век! Мы входим в комфортабельный лифт
без кнопочного пульта, двери бесшумно смыкаются, и кабина,
все, очевидно, знают и без нас, начинает опускаться. Стреми-
тельно, но без всяких вредных физиологических эффектов. Ког-
да двери раскроются, мы будем уже в аду.
Запах магнолий и разогретых на солнце пиний. Песчаные
пляжи и красные скалы в лазурной воде. Яхты и морские вело-
сипеды. Пестрые тенты и загорелые девушки в ярких бикини.
Наверное, есть также фешенебельные рестораны, прохладные ба-
ры, где подают "джин энд тоник" со льдом, казино...
И это ад?
А за что, собственно, скажите, терзать эти великолеп-
ные... души, что толпятся у входа в дамский солярий, или,
скажем, вот эту носатую душу с такой земной, такой саркасти-
ческой улыбкой на тонких и длинных губах?
- Бонжур, мосье Вольтер!
Да, это он, он самый. И заметьте: местная администрация
своим умом дошла до истины, что такого человека просто не за
что обрекать на вечные муки. Что он сделал плохого в своей
жизни, кроме того, что писал книги? Но книги до сих пор пе-
чатаются и расходятся, значит, они не так уж плохи, а если
мосье Вольтер и позволял себе нечто рроде атеизма, то, прос-
тите, почему ад должен видеть в том смертный грех? Логично,
не правда ли? Даже если допустить, что синьор Сатана не сам
